Небольшое дополнение к предыдущим темам о научении христианской любви
Семидесятилетний разрыв преемственности православной жизни привёл к явлению, которое наблюдается сейчас в церкви, и о котором пришла пора говорить во весь голос. Не став людьми любящими, заботящимися, добрыми, искренними, и ответственными, многие из нас.
.. возомнили себя не просто церковными, не просто православными, а носителями истины в последней инстанции.И вот - плоды.
Плоды нашей "молитвенности" - домашние стали нам врагами. Плоды нашего "воздержания" - развалившиеся семьи, более-менее благополучные до воцерковления одного из супругов... Плоды нашего "благочестия" - наши ближние, перестав быть нейтральными по отношению к вере, превратились в откровенных хулителей Церкви, "свихнувшей" их жену (мужа), мать (отца), дочь (сына). А, может быть, всё же виноваты не "они", а мы?
- Я за него читаю акафист "Неупиваемая Чаша".
- За "него" или против "него"? При этом любишь ли ты его? В чём это конкретно проявляется?
_ Как же мне его, пьяницу, любить?
...Вот такой диалог.
Не раскрывшись в супружестве, в подлинном отцовстве-материнстве, не научившись быть благодарными детьми, открытыми, любящими, верными друзьями, мы ищем духовного, а духовное не даётся нам.
Используя наработанные в течение нашей мирской жизни механизмы достижения поставленных целей, мы достигаем кое-чего в жизни церковной: одни - священного сана, другие - рабочего места в сферах околоцерковного бизнеса, третьи - привилегированного положения в ближайшем кругу особо чтимых народом духовников. Но при этом не решается главный вопрос: ради чего? Привычные шаблоны и стереотипы, желание "стать", восприятие церковной жизни как поприща для САМОсовершенствования не дают увидеть главного: ГДЕ ЖЕ ВО ВСЁМ ЭТОМ МЕСТО ХРИСТУ, подвигу, заповеданной им жертвенной ЛЮБВИ К БЛИЖНЕМУ, прежде всего самому ближнему: моему супругу, моим детям, моим родителям? А если кажется, что всё же есть любовь, хватит ли мужества ответить на вопрос: а любовь ли это?
- При чём здесь "психология" - мирская наука? Нужно всё по святым отцам...
- Психология - наука о душе, душе современного человека; душе, значительно повреждённой грехом. В ней есть богодарованное и есть болезненно-повреждённое. Высвобождение из греха и обретение богодарованной природы - труд души, в котором человек обретает себя настоящего. Этот-то труд и есть усилия человека душевного в отличие от человека духовного. В последнем жизнь совершается уже действием Святого Духа в нём. Отсюда слова апостола Павла: "не духовное прежде, а душевное, потом духовное" (Кор. 15.44). Лучшими и глубочайшими психологами были святые старцы. Они прозревали и душевный, и духовный план человека.
Пастырский опыт подсказывает: человек, который не раскрылся в душевных качествах и начал строить дом духовных добродетелей, точно следуя святоотеческим предписаниям, воздвигает такую стену гордыни и эгоизма, которую невозможно потом ни осознать, ни преодолеть. Ведь всё поставлено на цементе совершенно правильных формул: изречениях святых отцов, советах и благословениях любимых духовников. При этом гордость всех окружающих (пресловутых "ближних") будет отслеживаться и сразу же обличаться. Любой же, покусившийся говорить о гордости обличителя, будет тут же остановлен и осажен. Кто-то сказал однажды: "Аскетика без любви похожа на замок Снежной Королевы"...
- Вы имеете в виду духовную любовь...
- Нет, прежде всего - душевную, человеческую, которая ПЕРЕЖИВАЕТ ЗА ДРУГОГО, ЖАЛЕЕТ ЕГО, СОГРЕВАЕТ, КОГДА ЕМУ ХОЛОДНО, И НЕ ЛЕЗЕТ СО СВОИМИ СОВЕТАМИ, КОГДА НЕ ПРОСЯТ... Иногда кажется, что за внешней церковностью, за церковной терминологией ("простите", "благословите", "искушение"), за постоянным механическим перечислением восьми основных грехов и их производных люди хотят спрятаться от движения вглубь, от встречи с самим собой настоящим...
Слишком часто мы сами не даём своим ближним прийти ко Христу. Один духовник сказал по этому поводу: "Иногда иные забираются на такие духовные высоты, с которых не видно живых людей". Бог являет Себя нам в человеке, созданном по образу Божию. И неверующий человек (наш самый ближний!) сохраняет этот образ. И нет нам никакой пользы, если мы, воцерковляясь, так и не засветились любовью.
А Гармаев.