Вход Господень в Иерусалим
О чём говорит нам Вход Господень в Иерусалим? Посмотрите вот на свои ветви в руках, что они для нас значат. Христос идёт. Для современных людей, привыкших разъезжать на всяких удобных машинах, въезд на осле может показаться даже смешным, мы гордимся своим удобством, из-за этого удобства портим братские отношения меж собой.
Протоиерей Димитрий Дудко
Праздники бывают разные. По словам митрополита Антония (Блюма), праздник Входа Господня в Иерусалим – это «один из самых трагических праздников церковного года». Мария Свешникова
Мария Свешникова
Он состоится накануне «страстных дней Господних, во время, когда сгустилась тьма и когда поднимается заря нового света, заря вечности, постижимая только тем, кто вместе со Христом вступает в эту тьму. Это – тьма и полумрак, сумерки, где перемешалась правда и неправда, где перемешалось все, что только может быть перемешано: Вход Господень в Иерусалим, такой торжественный, исполненный такой славы, одновременно весь построен на страшном недоразумении».
Казалось бы, вот оно, торжество христианства – Христу покоряется Святой Город, где Его встречают ликующие толпы народа. Только спустя несколько мгновений становится понятно, что Тот, Кого они ждали, им не нужен, потому что Он – не тот. Народ ждет прихода политического вождя, готового повести к победе над врагом. Земным врагом. Оккупантом их земли. Римлянином. О победе над гораздо более страшным врагом – дьяволом – они, возможно, и подумают. Но позже, а совсем не в тот момент, когда Христос предлагает задуматься о неизбежности духовной смерти.
Поэтому торжество и ликование толп вызывают ощущение потери, горечи недоразумения. Потому что нам, к сожалению, уже известно, что та толпа, которая сегодня кричит «Осанна Сыну Давидову!» – через несколько дней повернется к Нему ненавидящим лицом и будет требовать Его распятия, а его ученики предадут Его не единожды, пройдут мимо Него, не узнав, не последовав за Ним.По словам митрополита Антония, «сегодня, вспоминая вход Господень в Иерусалим, как страшно видеть, что целый народ встречал Живого Бога, пришедшего только с вестью о любви до конца – и отвернулся от Него, потому что не до любви было, потому что не любви они искали, потому что страшно было так любить, как заповедал Христос, – до готовности жить для любви и умереть от любви». Это день страшнейшего недоразумения, день торжества массовой истерии, торжества неверия и нелюбви. Символическая концентрация тех качеств, которые превалируют в момент, когда толпе предлагается халява – «хлеб и зрелища». Это тот момент, откуда каждый начинает выбирать свое место в толпе, через несколько дней кричащей «Распни, распни Его» с тем же восторгом, что сегодня «Слава, Осанна!»
И так было, увы, не только во времена Христа. «Под Вербное воскресенье шли по дороге с гармониями и ругали Бога и Богородицу и веру – все! Я спросил: «Кто эти люди? – Свои же люди, самые православные, сейчас они ругают Бога, а родится дитя, идут к попу и кланяются: окрести!» – писал с горечью в своем дневнике писатель Михаил Михайлович Пришвин.
Между тем, Вербное воскресенье, или праздник «входа Господня в Иерусалим» – это отнюдь не еще один день Великого поста, когда можно есть рыбу и пить вино, как принято думать. Это тот самый момент, когда стоит задать себе вопросы: «Во что, в кого я верю? За кем готов последовать? Что для меня является моментом истины?»