- Каким же образом вовлечь в "общую" церковную жизнь мирян?
- В любом случае, сначала это должно быть на уровне съездов духовенства, пастырских собраний, когда насущные проблемы сами священники выносят на диспут и обсуждают вместе со своим правящим Архиереем.
Через такие собрания в решение этих проблем постепенно вовлекается и приход.
Потому что священник начинает руководить приходом, исходя из тех принципов, которые были обозначены на епархиальном собрании: что сейчас нам надо обновить, а что нам надо сохранить; что уже стало препятствием, тяжелой ношей, которая наросла на нас, как накипь, а что, действительно, является вызовом современности, которая просто пытается размыть нашу церковную жизнь посредством навязывания либерального сознания.
- Но это то, что касается внутрицерковных проблем. А нужно ли выводить вопросы, которые касаются и общества в целом, на "широкий формат" – на ТВ, в Интернет и т. д.? Например, вопрос о введении ОПК в светские школы.
- Всегда было и есть желание мира вопросить Церковь о чем-то. Или, скажем, вызвать ее на некую дуэль. И есть слова, сказанные апостолом Петром о том, что мы должны всякому дать ответ о нашем уповании (ср.: 1 Пет. 3, 15).
В этом смысле – да, Церковь не должна бояться "широкого формата". Закрытое церковное общество, которое боится, никогда не будет откровенным, оно всегда будет отвечать общими фразами. А Церковь должна быть очень открытой. Тот, кто очень открыт,- не боится.
А начинается открытость с прихода, с отсутствия между священником и его прихожанами "кастового" разделения.
Далее – вообще не должно быть разделения на "касту" епископов, "касту" священников и "касту" мирян. Церковь – единый организм, каждый, конечно, имеет от Бога свое дарование, свой талант, занимает свое иерархическое место. Но в то же время Церковь – это единый народ Божий.
Однако на практике кастовость, к сожалению, все же складывается, и причем часто вопреки намерению священства, а по желанию самих современных мирян – повторюсь: быть безответственно управляемыми гораздо проще, чем быть активными и ответственными. Но это довольно сложный момент. И вопрос существования церковной полемики – это как раз вопрос открытости Церкви. Потому что эта полемика все равно не может быть сохранена внутри "корпоративных" интересов.
- Можете ли Вы привести пример грамотной церковной полемики?
- Пример… Скажем, протоиерей Максим Козлов – человек, который достаточно тверд в своих убеждениях, достаточно жестко критикует, но вместе с тем у него и мастерство полемическое налицо. Мне нравится, как ставит вопросы для полемики игумен Петр (Мещеринов). Очень резко ставит, немного, может, провокативно для кого-то, но тем не менее ставит их очень правильно, очень вовремя. Его статья по поводу книги "Мучение любви" архимандрита Лазаря (Абашидзе) представляется мне великолепным полемическим опусом, который рассматривает проблемы монашеской жизни*.
- Есть ли в церковной полемике "победители" и "побежденные"?
- В полемике должна побеждать Церковь. Полемика – это инструмент движения вперед. И если какая-то полемика глохнет, остается без результата, значит, время для нее пока еще не наступило, значит, люди для этой полемики еще не созрели, значит, и Церковь к ней не готова.
А вообще полемика в Церкви неизбежна как жизнь, и уход от нее – это сознание умирающее, сознание, которое настроено не на жизнь, а на консервацию и в конечном итоге – на смерть.
Источник: Православие и современность